Неточные совпадения
Он взглянул на Веру: она не шевелилась
в своей
молитве и не
сводила глаз с креста.
Боец без устали и отдыха, он бил и колол, нападал и преследовал, осыпал остротами и цитатами, пугал и
заводил в лес, откуда без
молитвы выйти нельзя, — словом, кого за убеждение — убеждение прочь, кого за логику — логика прочь.
Посадив Вязмитинову, Розанов вошел за ширмы. Лиза лежала навзничь, закинув назад голову, зубы ее были стиснуты, а посиневшие губы открыты. На неподвижной груди ее лежал развернутый платочек Абрамовны с тремя восковыми свечечками, четвертая тихо теплилась
в замершей руке Лизы. Абрамовна, наклонив голову, шептала
молитву и
заводила веками остановившиеся глаза Лизы.
В ту пору не завелось еще
в тех местах ни бесчинств, ни разврату;
проводили мы дни
в тишине, труде и
молитве.
Только что начал он руки на
молитву заводить — смотрит, ан
в самом кумполе свет, и голубь на него смотрит!» Вот с этих пор я себе и положила: какова пора ни мера, а конец жизни у Сергия-троицы пожить!
Великопостная служба, так знакомая еще с далекого детства,
в родительском доме, торжественные
молитвы, земные поклоны — все это расшевеливало
в душе моей далекое-далекое минувшее, напоминало впечатления еще детских лет, и, помню, мне очень приятно было, когда, бывало, утром, по подмерзшей за ночь земле, нас
водили под конвоем с заряженными ружьями
в божий дом.
Ваня
провел рукою по лбу, как бы стараясь опомниться, торопливо прошептал
молитву, перекрестился и бросился
в воду, не выпуская из глаз огонька, который продолжал мигать ему, отражаясь дрожащею золотистою ниткой на гладкой поверхности Оки, величаво сверкавшей посреди ночи.
Вчера был день рождения покойного дяденьки, и я надеюсь, что вы
провели оный
в молитве!
Точно
в душном склепе, при тусклом свете угасающей лампадки,
провел я всю эту бессонную ночь, прислушиваясь, как где-то за стеной кто-то читает мерным голосом заупокойные
молитвы над заснувшей навеки народною мыслью.
Старик хотел что-то ответить, но
в это время поезд тронулся, и старик, сняв картуз, начал креститься и читать шопотом
молитву. Адвокат,
отведя в сторону глаза, учтиво дожидался. Окончив свою
молитву и троекратное крещение, старик надел прямо и глубоко свой картуз, поправился на месте и начал говорить...
Робко вскинул он свои жуткие глаза обреченного, и навстречу ему из-под полей шляпы робко метнулось что-то черное, светлое, родное, необыкновенное, прекрасное — глаза, должно быть? И уже сквозь эти необыкновенные глаза увидел он весеннюю ночь — и поразился до тихой
молитвы в сердце ее чудесной красотою. Но подошел пьяный Тимохин и
отвел его
в сторону...
Говорят даже, будто он целые дни
проводит с монахами, но мы этому решительно не верим; он, напротив, сохранил все формы православия, принявши дух религии католической, — потому что все это желание проповедовать, обращать, налагать какие-то внешние формы и для
молитвы и для благотворительности — все это
в духе католическом, а не
в нашем».
Всё время свое отец Сергий
проводил в келье на
молитве или
в беседе с посетителями, которых всё становилось больше и больше. Выходил отец Сергий только
в церковь раза три
в год, и за водой, и за дровами, когда была
в том нужда.
— Что может быть этого лучше, — говорил он, — как встретить утро
молитвою к Богу, днем послужить царю, а вечер
провести в образованном и честном семейном доме. Вас, мой юный друг, сюда привел Божий перст, а я всегда рад это видеть и позаботиться о таком благонравном молодом человеке.
— Ведьма! — вскрикнул он не своим голосом,
отвел глаза
в сторону, побледнел весь и стал читать свои
молитвы.
Народ покоится
в великом граде, но для сердца моего уже нет спокойствия!» Старец
проводил их с
молитвою.
Во время «Соловецкого сиденья», когда царский воевода Мещеринов обложил возмутившихся старообрядцев
в монастыре Зосимы и Савватия и не выпускал оттуда никого, древний старец инок-схимник Арсений дни и ночи
проводил на
молитве перед иконой Казанской Богородицы.
Проводя игуменью, все стали вокруг столов. Казначея мать Таифа, как старейшая, заняла место настоятельницы. Подали
в чашках кушанье, Таифа ударила
в кандию, прочитали
молитву перед трапезой, сели и стали обедать
в строгом молчании. Только один резкий голос канонницы, нараспев читавшей житие преподобного Ефрема Сирина, уныло раздавался
в келарне.
Кое-как прожила я этот ужасный день. Вечер
провела у Люды и ее седьмушек, но и словом не обмолвилась о своей ссоре с классом. Душу грызла нестерпимая тоска. Я едва дождалась звонка, призывающего к вечерней
молитве, и была почти счастлива, что можно, наконец, отправиться
в дортуар и юркнуть
в постель.
Марина Волховская, стоявшая со мной рядом на
молитве,
проводила меня до дверей гардеробной, где работали девушки-портнихи
в одинаковых полосатых платьях.
Так
проводил Ермий дни, а вечером, когда сваливал пеклый жар и лицо Ермия освежала прохлада, он, окончив свои
молитвы и размышления о боге, думал иногда и о людях. Он размышлял о том: как за эти тридцать лет зло
в свете должно было умножиться и как под покровом ханжества и пустосвятства, заменяющего настоящее учение своими выдумками, теперь наверно иссякла уже
в людях всякая истинная добродетель и осталась одна форма без содержания.
Вся отдавшаяся чтению и
молитве, молодая девушка с удовольствием
проводила в беседе с Костей свои досуги, с интересом выслушивала сперва его рассказы о порядках и обычаях школы — для нее совершенно неизвестного мира, а затем о его службе.
Она
провела ее
в слезах и
молитвах за накануне ей неизвестного, а теперь дорогого покойника.
—
Молитвами богородицы и спасся я от купанья… Когда бы не ваш приказ скакать сюда, лишь
провожу молодого господина, да… (тут он умильно взглянул на девушку), да не усердие обрадовать весточкою о нем, так ночевал бы
в последней деревне. А дождь, дождь так и лил, как из кадушки.
Старушка невольно не могла
отвести глаза от этого лица и как-то машинально опустилась на колени перед образом и забылась
в теплой
молитве.
Там заключила себя, как
в монастыре,
проводя дни
в молитвах о благополучии любимца своего.
Несколько времени
провел он
в тихой
молитве и как-то совершенно успокоился.
Почти всю ночь пробыл узник на
молитве. Грустно было ему расставаться с этим миром; но мысль, что он
в чистоте сдает свою земную одежду, что любовь и дружба
провожают его такими искренними, живыми изъяснениями, облегчали для него путь креста.
Лиза ждала, не будет ли письма от Володи — письма не было. Раздирающее душу предчувствие не дало ей сомкнуть глаз; всю ночь
провела она
в молитвах.
Проводив накануне сына за границу, удалив его от опасности, оградив от неизбежного, по ее мнению, падения и позора, словом — исполнив долг матери, княгиня поехала к обедне, дабы сосредоточиться
в молитве и достигнуть забвения происшедшего и найти силы для хладнокровного, беспристрастного осуждения виновной; но
в благоговейной обстановке храма ее не покидало воспоминание ряда безобразных картин пережитого.
Мать учила сына
молитвам, всегда
водила его с собою
в церковь, не пропускала ни обедни, ни вечерни и постоянно внушала ему бережливость одежды и обуви. Только отец, глава семейства, не подчинялся общему настроению всего домашнего быта — обращаться
в постоянной деятельности, выражаясь словами самого графа Аракчеева.
Поговорив с ней еще несколько времени, он оставил ее почти совершенно спокойною за судьбу ее ненаглядного жениха. Весь остальной день и почти всю ночь Яков Потапович
провел в горячей
молитве, прося у Бога сил довести до конца задуманное дело.
Усердная и продолжительная
молитва юноши обратила на него внимание монахов, с которыми он вскоре
свел знакомство и стал
проводить время
в их кельях, за беседой на тему о суете мирской жизни.
Келья эта была невдалеке от могилы княжны Лиды, и отец Варсонофий по прежнему
проводил ежедневно несколько часов на этой могиле
в горячей
молитве.
Проведя эту ночь
в беспрерывной
молитве, Иван Павлович на другой день утром сообщил о своем решении Константину Николаевичу.
Гриша сам не
в себе. Верит несомненно, что целые шесть недель
провел он с бесом… Не одной
молитвой старался он очистить себя от невольного осквернения: возложил вериги, чтоб не скидать их до смерти, голым телом ложился на кремни и битые стекла, целый день крохи
в рот не бирал, обрекая себя на строгий, безъядный пост на столько же дней, на столько ночей, сколько пробыл он с Досифеем.
Заметьте, что, бывало, призову ариштанта, и сижу с ним сам на сам, и читаю ему по тетради
молитвы и клятвы, и пугаю его то провалом земли, то частью его со Иудою, а сам нарочито раскладаю по столу бритвы, а потом опущаю их
в теплую воду, а потом капну из пузыречка оливкою на оселок, да правлю бритвы на оселочке, а потом
вожу их по полотенечку, а потом зачинаю помалу и бриться.